Littleone: Любовь сильнее

Сберечь бы минуты молчанья,
Спасительные мгновенья,
Отчаянье добрых печалей,
Которые суть вдохновенья.
Победы встречать не речами,
Обиды считать не ночами.
Свое прошептать безусловно
Хотя бы одно только слово.
Все, что было, все, что будет,
Это встречи и разлуки.
Это песни, это люди,
Это их глаза и руки.
Жизнь несется как в полете,
Над тобой, земля святая.
В удивленьи и в работе
Скоро в путь, уже светает.
Познать и полет и паденье,
Распятие и воскресенье.
А следом опять понедельник,
И старых забот новоселье.
Везенье найти в невезеньи,
А верой питать недоверье.
И вновь находить от прозренья
В руках журавлиные перья.

Мостов еще много осталось,
И память и вера не зыбки.
В устах устоялась усталость,
И лбы тяжелы и улыбки.
Пусть вечными станут вещами
Цветы, новогодние елки,
Забытые, как обещанья
Далекие книжные полки.

Очень хочется не дать замолчать этому замечательному топику!

Когда неловкий дождь стучит по крыше
Так робко и растерянно немножко,
Ты, может быть, опять шаги услышишь
Той девочки с походкой кошки.

Когда танцует в подворотне ветер,
Мечтая с листьями кружить и впредь бы,
Ты будешь знать - еще живет на свете
Та девочка с глазами ведьмы.

Когда все небо звездным покрывалом
Укроют чьи-то ласковые руки,
Ты помолись о том, чтоб легче стало
Той девочке с душой старухи.

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь – человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я
курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

И ещё!Может не по праву.Я не знала Нелю.Но...это и её светлой памяти:

Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания,
а ненависть - силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания.

И тою же мерой, с припадками ревности,
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы, источники нервности,
и все-то ты знаешь заранее...

Кошмар возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий.
Ты это предвидел. Ты благоразумен,
ты взгляд своевременно сузил.
Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности - птичьи,
а суть естества - отклонение,
свобода - вот ужас. Проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие...
Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия?

И в липких объятиях сладкой беспечности
напомнит назойливый насморк,
что ценность мгновенья равна Бесконечности,
деленной на жизнь и помноженной на смерть.

Итак - подытожили. Жизнь - возвращение
забытого займа, сиречь - завещание.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания...